«Могу только пелену навесить. Энергии она, правда, жрёт немерено за счёт визуального маскировочного поля и активного психофизического воздействия на всё живое. Использовалась, если на Великий дом напали. Закрывался вход для всех находящихся за её пределами и отпугивались любые нападавшие. Пелена позволяла провести зачистку на своей территории, восстановиться и с новыми силами вести боевые действия».

«А длительность действия какая?»

«Если на моих ресурсах, то максимум — пара дней, а если найду к чему заякориться, то до нескольких лет можно продержать».

«Подходит, — согласился я на временную меру, — всё равно лучшего варианта у нас пока нет».

Палаццо Борромео, Пьемонт

Графа Висконти Борромео практически сдёрнули с молодой жены на срочное совещание.

— Альфонсо, — вспылил уже далеко не молодой граф на младшего брата, постучавшего ему по плечу в самый ответственный момент, — если нам не объявили войну, то я продолжу начатое и вернусь к делам клана через сутки, когда моя молодая супруга в изнеможении не будет способна сдвинуть свои прекрасные ножки.

Альфонсо, совершенно не стесняясь, склонился к уху брата и произнёс лишь одно слово:

— Око.

Слово возымело волшебный эффект.

Граф скатился с жены и хлопнул ладонью по ягодице, введя бедняжку в стазис, чтобы через время вернуться к тому, на чем остановился. Накинув халат, Висконти отправился через потайной ход в кабинет, где его уже ожидало два других его брата.

— Подробности!

Слово взял Карло, старший брат и глава службы безопасности клана:

— Два часа назад обнаружено два десятка людей Бенуа в нашем садовом лабиринте. Все связаны и в состоянии сна. Имеются остаточные следы применения магии крови и магии жизни. Никто ничего не помнит и не знает, как там оказались. Последнее воспоминание — начало подрывов щитов в Оке.

— Николя?

— Не обнаружен.

— Маяк на нём?

— Неактивен с момента пересечения границы аномалии.

— Пошлите кого-то из Уадана, пусть проверят.

— Уже. Им на дорогу туда-обратно часов пять нужно, — голос Карло звучал недовольно, будто Висконти учил его делать его же работу.

— Он жив вообще? — граф хмурился, пытаясь просчитать все возможные варианты.

— Жив, душу постоянно караулим, — ответил Джованни, самый юный участник совещания и самый одаренный родовой магией.

— Могли Бенуа вдруг призвать к себе свою заблудшую овцу?

Николя в собственном клане считался изгоем без права продолжения рода и ценился лишь за знания. Однако же науку во многих родах недооценивали, а потому бедному Николя под свои экспедиции и исследования частенько требовались деньги, которые ему заботливо предоставляли Борромео с некоторыми условиями.

Другой вопрос, что, узнав о полезности последнего открытия, Бенуа вполне могли воспользоваться случаем и вернуть в род чудака, выплатив Борромео сумму, затраченную на выкуп старой португальской колонии. Но на этот случай у рода Чёрного Единорога имелись козыри на руках.

— Могли. Слишком жирный куш на кону, — это уже Альфонсо вступил в разговор. Будучи аналитиком, он предпочитал рассматривать все варианты, даже самые невероятные.

— Отпечаток магии крови смогли определить?

— Нет его, рассеян. Влияние точечное, не конструкт, — Джованни хмурился, сложив руки перед собой в замок, — меня больше интересует, как к нам на остров смогли подкинуть два десятка человек, чтобы не сработала ни одна сигналка. Причём всех заботливо разложили по разным углам живого лабиринта.

В дверь кабинета неуверенно постучали. Братья переглянулись, и Карло отправился проверять личность неожиданного гостя. Им оказалась их кузина Белла. Попеременно бледнеющая и краснеющая, она комкала в руках батистовый платок со следами крови, не решаясь сообщить новость. С учётом крайней замкнутости Беллы и нелюбви к скоплениям людей, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы их менталистка не просто выбралась из своих подземных покоев, но и добровольно пришла к братьям на совет. Блокиратор магии на её шее был расстёгнут, что ещё сильнее привело братьев в недоумение.

— Бенуа… — выдавила она из себя, не поднимая глаз от пола, — вам нужен эреде принчипеско Микаэль дель Ува.

Не дожидаясь реакции на свои слова, Белла развернулась на каблуках и опрометью выбежала вон из кабинета, на ходу застёгивая блокиратор.

Глава 9

Машина Великого Князя проехала по каменному арочному мосту, перекинутому с берега через озерную гладь к замку Абрау. Вблизи стены выглядели ещё массивней. Охрана на въезде остановила кортеж и, узнав о цели визита, пропустила гостей, пожелав хорошего пути.

Великий Князь въезжал в ворота родового гнезда князей Виноградовых, оценивая, насколько оно выглядело внушительней и представительней, чем его жалкое поместье, оставшееся в наследство от отца.

Всё здесь было сделано умно: расположение на скале над озером, защитный трёхуровневый рубеж, наверняка, были еще и тайные ходы, уж в фортификации Иван Григорьевич разбирался, всё же служба в армии в молодости не прошла даром. Абрау выигрывало во всём. Как так вышло, что он, племянник императора и носитель императорской крови, оказался в каком-то блошином углу, в то время как Виноградовы обладали вот этим? И почему дядя, приняв под опеку захирелый род, не подмял его под Кречетов? Это всё уже могло быть Кречетовским добром, но дядя со своим благородством упустил такую жемчужину. Уж он бы на его месте… Но он был на своём и тоже не собирался так просто отступаться.

— Жизнь несправедлива, но мы несколько уравняем исходные данные, — пробормотал Иван Григорьевич, разглядывая уже второй рубеж обороны. Судя по тому, что его то и дело пробивал мороз, по нему проходились защитными заклинаниями и, признавая безопасным, пропускали далее.

— Конечно, я безопасен! С добрыми намерениями еду… — тут он замялся, можно ли считать его планы добрыми, но пришёл к выводу, что извечное счастье женщины — в браке и материнстве, а значит, он однозначно едет осчастливливать княгиню, и не с пустыми руками.

Жизнь в поместье кипела. Везде сновали слуги и охрана в форме цветов Виноградовых. От зелени начало рябить в глазах. На центральной башне развевался огромный флаг с гербом рода Виноградовых, иссиня-фиолетовой гроздью винограда на щите, оплетённом зелёной лозой.

«Удивительно, стоял же лет сто пустой, а ни следов разрухи, ни запустения… ничего!» — удивлялся Великий Князь, но вскоре ему стало не до этого.

Автомобиль проехал третье кольцо стен, отшлифованных настолько гладко, что не верилось в их гранитное происхождение. С виду настоящее обсидиановое стекло.

У крыльца замка мимо его автомобиля пронеслась арктическая зверюга княгини и рванула к огромному крытому фургону, где и перевозился усыплённый ящер. Обнюхав фургон со всех сторон, волчица вернулась к хозяйке и села у её ног, скаля клыки в сторону автомобиля Великого Князя.

Княгиня, как и подобало хозяйке, встречала дорогого гостя на пороге. Выглядела она так, что Ивану Григорьевичу стало тесно в штанах. Кожаные брюки в облипку не скрывали абсолютно ничего. Грудь обхватывал корсет, надетый поверх зелёной шёлковой рубашки. На бёдрах был пояс с парными ножнами, а волосы собраны в хвост японскими шпильками, которыми при желании можно было и убить.

Княгиня присела у своей волчицы, отчего брюки ещё теснее облепили ягодицы. Что-то сказав своей твари, она выпрямилась и улыбнулась подъезжающему кортежу. Улыбка эта была расслабленной и искренней, даже можно сказать, предвкушающей.

Иван Григорьевич не стал дожидаться, пока ему откроют дверцу, а сам легко и пружинисто вышел из автомобиля, галантно склонившись перед княгиней.

Обменявшись дежурными приветствиями, княгиня вдруг стрельнула лукавым взглядом и предложила:

— Хотите ли освежиться, Иван Григорьевич, отобедать или сразу на экскурсию?

Это так отличалось от той холодной и грубоватой манеры общения, которую ранее демонстрировала княгиня, что князь даже немного растерялся. Неужели родные стены так влияют? Или же его телесное преображение тоже возымело действие на Кирану?